Благоухают томно розы, вьётся как бы белая сирень,
выдавая звонко стоны пейзажа романтичных деревень,
солнцем залито повсюду, мартовским стены всё сушатся огнём,
на балкон выходит Чудо, мысли явно о своём,
Чё за хрень?! Чё за наваждение вдруг постигло наше Чудо?
Чё за гнев вскочил на фейсе как бы изподлобья, сразу, вмиг?
И злобные глазищи Несмеяны по земле всё шмыг, шмыг, шмыг....
Ба! Да это ж Несмеяна увидев средь цветов полудогоревшие бычки,
слюнями брыжжет очень много, пыхтит и поправляет пальцем сползшие очки.
АХ ЧЕРТЫ БУДЬТЕ ВЫ НЕЛАДНЫ! Я НАКАЖУ СЕЙЧАС ОТРОДЬЯ ВАС!
Я ПОДНИМАЮСЬ В ТРИ КВАРТИРЫ, КРИЧИТЕ ГРОМКО: БРАТВА - АТАС!
Братва уныло оглянулась, вскочила живенько и шасть в табло с ноги!
Потом лес рук... в глумленье тихом прошлись толпою чьи-то сапоги....
лежать не очень, то хотелось, затаилась как мышь пока братва ушла,
потом очухалась и на балкончик с горькою обидой ковыляя медленно пошла,
поёт скворец, стрекочет кузнечик сильно, а пчёлы носят первый мёд,
сидит, грустит, и ждёт тоскливо, когда бычки укроет зимний снег, да лёд.
Сынишка уж с годами подрастает, он видит эту грустную печаль,
глазами смотрит далеко-далёко, ища покоя и скорбно щурясь в даль.
Вот, млин, жесткоая судьба-злодейка, несправедлива к Несмеяне чересчур,
а где-то беззаботно и ебливо тусит по жизни Викинг - повеса, бабник и весёлый балагур.